[lelikas]

Название: Один диагноз на двоих
Автор: lelikas
Фэндом: House M.D.
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Чейз/Кэмерон
Жанр: романтика
Размер: мини
Состояние: закончен
Размещение: где угодно, но с этой шапкой.
Предупреждения: AU относительно канона. ООС постаралась убрать.
От автора: конкурсный фанфик, написан на «Битву фикрайтеров» на gfootball.3dn.ru.
Timeline: середина второго сезона
Саундтрек: Jewel - You Were Meant For Me

Странно, каких только путей мы не выбираем, чтобы скрыть свои истинные чувства. Эрих Мария Ремарк.

Как врачу, Чейзу не хватало опыта, однако от коллег его отличала способность разбираться в людях. С одного взгляда, чисто интуитивно, он легко угадывал слабые и сильные стороны интересующего его человека.
У него даже была система, созданная им самим. Система изучала людей, распределяя их по категориям, в зависимости от характера и личных качеств. Но везде есть исключения, так же и в его систему не вписывались два человека. Одним был его непосредственный начальник – Хаус. Он вообще едва ли мог попасть куда-то, потому что в определение «нормальный человек» он не вписывался ни по одному из факторов.
Его поступки и решения относительно пациентов (да и не только!) не раз удивляли. Однако Хаус был… предсказуемо непредсказуем. И как хороший подчиненный, Чейз достаточно быстро к этому привык. Особенно на руку сыграл факт, что все сумасбродные решения по поводу пациентов в итоге оказывались верными. По статистике, отделение диагностики теряло в год в разы меньше людей, чем остальные отделения вместе взятые.
А вот второй человек был просто непредсказуем, что невольно заставляло присматриваться к нему, изучая подробнее.
Кэмерон абсолютно не подходила под определение врача. Врач изначально должен быть отрезан от эмоций. Сочувствие и сопереживание должны оставаться за пределами больничной палаты, потому что они, могут навредить пациенту. В каком-то смысле, профессия врача подразумевает раздвоение личности. На работе – один человек, дома, в кругу друзей и близких, – другой.
Однако Кэмерон удавалось совмещать это все в себе, оставаясь при этом профессионалом. Это не могло не вызывать уважение. Однако, она не всегда была права. Жалость и сострадание нередко мешали ей видеть истинную личность пациента, и хотя Чейз сразу понимал, что за этим кроется, он молчал, потому что она все равно бы его не послушала.
Она была самым упертым человеком на свете. Ну, после Хауса. Хотя Чейз подозревал, что у неё это качество начало развиваться уже после знакомства с шефом - с кем поведешься от того и блох нахватаешься.
И иногда, уже поздно вечером, уходя из больницы, он видел её, сидящую на скамейке в холле. Уставшую, со стаканчиком кофе в руках, и разочарованную. Она постоянно ошибалась в людях, но по-прежнему продолжала в них верить.
Чейз стал все чаще к ней приглядываться, научился разбираться в её настроении, видеть ямочку на левой щеке и замечать её смех, безумно похожий на перезвон колокольчиков. Когда он начал думать о Кэмерон не только на работе, в те моменты, она была рядом, но еще и едва ли не каждую секунду, Роберт понял, что влип. Черт побери, как опытный врач, он прекрасно понимал свой диагноз, но признаться в этом даже себе было выше его сил.
Он начинал ненавидеть Хауса, когда тот говорил какую-то очередную колкость, и плечи Кэмерон опускались в бессилии. Он как-то пытался с ней поговорить, попытался обратить её внимание на то, что Хаус со всеми такой, и расстраиваться глупо, но… Кэмерон прервала его словами о том, что это вообще не его дело.
И он снова почувствовал восхищение – одно дело верить в человеческую расу, а другое – в определенного человека, у которого хронический цинизм и твердолобость слона. А она продолжала верить, и мало того, пыталась его менять. И иногда, замечая задумчивый взгляд Хауса на пациентах, Чейз думал, что частично у неё это получалось.
Но, несмотря на восхищение, она по-прежнему сводила его с ума. Она категорически не терпела методы Хауса, однако для задержания пациента в больнице вколола ему лекарство, вызвавшее дезориентацию. Она жалела людей, но порой не принимала их недостатки. Кэмерон вызывала у него когнитивный диссонанс.
Особенно тот случай, когда она – она, врач! – приняла наркотики и затащила его в постель. Да, он не был против, даже наоборот. Но это не был секс без обязательств и даже не дружеский секс. Это было откровение.
После той ночи Чейз понял, что на самом деле его коллега тоже имеет две личности. И вторая её личность была пылкой, немного сумасшедшей и, на удивление, Чейзу эта сторона её натуры нравилась едва ли не больше, чем основная... Кэмерон до крови царапала ему спину и стонала так, что соседи наверняка не спали в эту ночь вместе с ними.
Чейз задался вопросом, возникает ли эта личность при сексуальном контакте, или же при принятии экстази. Впрочем, проверить это ему не удавалось, потому что на практике, для проверки был всего один вариант, тот же самый, что и в первый раз.
А ему, из-за природной стеснительности и некоторой боязни отказа, просто не хватало наглости подойти и предложить ей снова заняться сексом.
Правда, для удовлетворения естественных потребностей у него была симпатичная медсестра Джоли, проявляющая недвусмысленный интерес уже вторую неделю.
Ну а за Кэмерон ему оставалось только лишь наблюдать.
Чейз вздохнул и обратил, наконец, внимание на разглагольствующего Хауса. У новой пациентки, кажется, коллапс легкого.

Кэмерон никогда не влюблялась просто так. Её побудительные причины отличались от причин других девушек, и Эллисон этим порой мучалась. Других привлекала в мужчинах красота, шарм, общительность… А её привлекала некоторая их… неспособность к чему-либо. Она была ребенком, жалеющим птиц с перебитыми крыльями.
Жалость. Жалость заставляла испытывать неравнодушие.
Её сердце всегда тяготело к заботе. В первый раз она влюбилась в человека, обреченного на смерть. Она знала, что у него нет шансов, и что жить ему не больше года, но… все равно влюбилась. Не только из-за жалости, конечно, её муж был очарователен, добр, он много читал и прекрасно её понимал. Но любовь возникла именно из-за этого, хотя призналась она себе не через один месяц после смерти мужа. И она до самого конца она ухаживала за супругом и до самой последней секунды держала его за руку.
Второй её любовью был человек, которому жалость была не нужна. Ему нужны были наркотики, издевательства над коллегами и пациенты, хотя он скорее откусил бы себе язык, чем в этом признался.
И она все равно не смогла удержаться. А Хаус, в свою очередь, грубо её отталкивал. Но она была ему нужна, и Кэмерон, конечно, не могла этим не воспользоваться. После их единственного свидания, она поняла, что влюбилась еще сильнее. Настолько сильно, что терпеть боль от его равнодушия больше не было сил. А когда подвернулся странный пациент, он убедил её в том, что терять нечего. И тогда она переспала с Чейзом.
Чейз был самым лучшим кандидатом. С Форманом у неё всегда были неполадки, Хаус… исключался по причине того, что он был Хаус, Уилсон ей просто не нравился, как мужчина, а спать с каким-нибудь медбратом ей не хотелось: слухи бы сразу же разнеслись по больнице. Также в пользу Чейза говорило то, что он относился к ней хорошо и был безумно красив. Красота не могла не привлекать.
Впрочем, все преимущества своего выбора Эллисон анализировала уже после того, как затащила его в постель. Чейз просто оказался ближе, чем остальные. И она была ему безумно благодарна за то, что на утро он просто оделся и ушел на работу, не укоряя, не злясь и не пытаясь поговорить, как сделал бы это на его месте любой другой.
И если бы не проницательность Хауса, им бы удалось все сохранить в секрете.
После этой ночи она почему-то начала видеть в Чейзе что-то другое. В нем как будто появилось что-то новое… хотя, наверное, в нем все осталось по-прежнему, это у неё просто открылись глаза.
Обращать внимание на собственный повышенный интерес было странно. В своей жизни Кэмерон очень редко интересовалась отдельными людьми, стараясь относиться ко всем одинаково.
Её начало пугать это странное чувство. Его можно было бы идентифицировать, как влюбленность, но систематичный разум Эллисон не мог не заметить, что данные не сходились. Её прежние чувства полностью одинаковы в своих причинах, но сейчас…
Это было загадкой. Не было ни жалости, ни боли (своей или Чейза). Ничего не было! Однако в груди почему-то сладко ныло, когда Чейз устало улыбался в конце рабочего дня. Еще симптомами были тепло внутри при случайных соприкосновениях и неожиданное, нужно сказать, с трудом подавляемое желание все время находится рядом. Стоит ли говорить, что Хаус со своими тараканами перестал её интересовать? Конечно, Эллисон была рада этому, но предпочла бы избавиться от этого другим, менее… болезненным способом.
По ночам она мучалась воспоминаниями, а днем становилась раздраженной и злой и едва себя сдерживала, чтобы не повышать голос на коллег, или, что хуже, на пациентов.
И когда Кэмерон уже твердо решила забыть про Чейза, про одну-единственную ночь, только было собралась навести в своей голове порядок, как появилась причина для беспокойства. Не просто причина для беспокойства, а проблема, черт возьми. Проблема, обладающая стройными ногами, грудью третьего размера и именем Джоли. О, и что самое главное, у неё были явные планы на Чейза, который, кстати, никак не пытался избавиться от неожиданной поклонницы.
Что же, стройные ноги, грудь и идиотское (ну правда!) имя Эллисон простить могла, однако глупость красотки убивала, если не в прямом смысле, то в переносном точно.
Она была видна издалека даже невооруженным и крайне близоруким глазом. Да что там, у этой девицы ну просто на лбу было написано «Я идиотка!».
И как Чейз мог на неё клюнуть? Она выводила из себя даже Формана, обычно посмеивающегося тихо себе под нос.
Последнюю неделю Кэмерон мучила бессонница, невозможность сосредоточится и постоянная, нервирующая головная боль. Когда Хаус пошутил насчет затянувшихся ПМС, Кэмерон на него наорала. Еще месяца два назад она бы ужаснулась. Наорала, подумать только, – на своего начальника, на человека, которого она некоторое время любила! Но ей уже было все равно.
Кэмерон всегда считала себя достаточно раскрепощенным человеком. Она вполне могла бы подойти к Чейзу и предложить ему заняться сексом, но еще одна проблема была в том, что ей теперь хотелось не только этого. После появления Джоли, она неожиданно поняла, что ей хотелось бы видеть Чейза не только на работе и не только в постели. А каждый день. Проводить вечера вместе, смотреть фильмы, гулять в парке… Короче, романтические глупости, которые были совсем не в её духе. Это вызывало странную робость, подойти было выше её сил.
И Эллисон ненавидела: себя – за слабость, Чейза – за его влияние на собственные чувства и Джоли – за существование на белом свете.
- Кэмерон, что с тобой? Тебе пора проверить гормоны, ты, кажется, с ума сходишь.
Девушка бросила уничтожающий взгляд на Формана. Краем глаза она заметила, как Чейз вскинул голову при упоминании её имени. Она удержала себя от того, чтобы кинуть на него взгляд и выжидающе посмотрела на Хауса. Тот понял намек и, как ни странно, просто продолжил, не язвя и не каламбуря.
- Итак, чем мог быть вызван отказ почек?
Кэмерон начинала тихо ненавидеть пациентку. Ей не хотелось думать о чьих-то почках, ей хотелось просто… уйти домой, и поспать. А с утра, проснувшись, забыть Роберта Чейза и все, что с ним связано, как страшный сон
Кэмерон откинула голову назад и шумно выдохнула, привлекая внимание команды
- Кэмерон? - Чейз наклонился к ней так близко, что она невольно задержала дыхание. – Ты в порядке?
- Абсолютно, только отодвинься.
Невольное чувство вины возникло, когда он вернулся в изначальное положение, и она заметила на его лице обиду. Кэмерон всерьез начала подумывать о переводе в другую больницу, куда-нибудь на край Вселенной.

Наверное, к желанию заняться сексом в кладовке его привела очередная колкость Хауса. Нет, может быть, это было ухудшение состояния пациентки. Ну, а, скорее всего, в этом была виновата Кэмерон, которая то не обращала на него внимание, то грубила без повода. Тогда-то у него и повредились мозги.
И когда Джоли весьма недвусмысленно предложила ему заглянуть в замечательную подсобку на третьем этаже, Чейзу почему-то даже не пришло в голову, что дверь подсобки не запирается на замок.

- Бессонница, невозможность сосредоточится, - загибал пальцы Хаус, - раздражение… Либо у тебя и правда затянулись ПМС, либо ты влюбилась в Кадди, но она тебя отвергла.
- Гадайте дальше, - огрызнулась Кэмерон.
- Начинаешь хамить! Да, это тебе на пользу. Мне начинает нравиться!
Балаган в исполнении начальника начинал не то чтобы надоедать… он начинал бесить. Кэмерон сделала резкий вдох и развернулась, собираясь заняться чем-нибудь нудным и полезным, чтобы занять мозги и выветрить из своей головы глупость по имени Роберт Чейз. Рабочее время заканчивалось, но уйти раньше не позволяла совесть.
- Если она скажет тебе «да», сообщи! – раздалось ей в след.

Кэмерон подозревала, что это заговор. Ей негде было заняться заполнением карт пациентов. В их общем кабинете Кадди устраивала Хаусу разнос, ординаторская была занята сплетничающими медсестрами, в лаборатории двое врачей из онкологии проводили тесты… весь мир сегодня был против неё.
Решив, что самым подходящим местом для такого нудного задания будет кладовка на третьем этаже, Кэмерон захватила с собой несколько карт и безрадостно отправилась углубляться в таинственный и загадочный мир чужих болезней.
Открыв дверь кладовки, девушка взвизгнула, выронив стопку папок. Перед глазами предстала чудесная картина с Чейзом и Джоли на первом плане. Джоли уже успела стащить с Чейза рубашку и жарко целовала его в шею. Открытая дверь и невольный свидетель их уединения её нисколько не смутили. Роберт повернул голову, резко отпрянув от медсестры.
Кэмерон застыла на пороге, чувствуя себе полной идиоткой.
- И…извините, - пролепетала она, опустившись на корточки и собрав в две секунды выроненные папки.
Она выбежала оттуда как можно скорее, не забыв закрыть дверь.
- Продолжим? – промурлыкала Джуди, снова притягивая Чейза к себе.
Может, продолжить было бы и неплохой идеей, подумал Роберт. Однако все наваждение от ласк медсестры пропало в тот момент, когда Чейз увидел Эллисон на пороге. И сейчас его занимало только лишь маячившее перед мысленным взором потерянное выражение на лице коллеги.
Чейз покачал головой, отстраняясь.
- Извини, - бросил он, спешно одевая рубашку.

Кэмерон наплевала на врачебную этику и поддалась всепоглощающему желанию сбежать домой. Плевать на рабочий день, осталось-то всего минут сорок. Завтра она сможет взять себя в руки и спокойно посмотреть в глаза Чейзу, а сейчас можно поддаться эмоциям.
Хауса, слава Богу, в общем кабинете не было. Он бы не удержался от едких комментариев по поводу её состояния, которое и слепой бы заметил. Кэмерон влетела в кабинет, в мгновение ока натянув пальто и схватив сумочку.
- Сбегаешь? – поинтересовался голос сзади.
Чейз. Черт.
- Просто ухожу домой, - как можно равнодушнее ответила она, однако не повернулась.
Только не хватало еще видеть его сейчас.
- А мне кажется, сбегаешь, - сказал Чейз, подходя ближе.
- Когда кажется…
- Извини за эту сцену.
Кэмерон резко втянула воздух носом и повернулась к Чейзу, саркастично улыбаясь.
- Не за что извинятся. Тебе просто стоило подобрать более удачное место. Во всяком случае, такое, где дверь запирается на замок. Мне пора.
- Почему ты так себя ведешь? – поинтересовался он, преграждая ей путь отхода.
Кэмерон скрестила руки на груди и заставила себя посмотреть прямо ему в глаза. В них было что-то такое… Она с трудом сдержала дрожь и ответила:
- Я веду себя, как всегда. Мне надо идти.
- Смена еще не закончилась, - заметил он. – И не меняй тему.
- О чем здесь говорить? Ты просто решил заняться на работе сексом с крашеной идиоткой!
- Это упрек? – усмехнулся Чейз. – Ты обычно не так реагируешь.
Он легко определял её эмоции. Обычно сдержанная Эллисон сейчас так и полыхала яростью. Роберту было интересно, чем же эта ярость могла быть вызвана. Тем, что он так неосмотрительно выбрал кладовку? Если бы он знал, что она туда придет - именно сегодня, ведь она наверняка была там всего пару раз! – естественно, он бы нашел какое-нибудь другое место, а может быть и вообще воздержался от подобной…
- Ты обычно не делаешь таких глупостей, - парировала она.
…глупости. Вот это действительно было верно.
Пока Чейз размышлял над насмешками судьбы, Эллисон кинулась к двери и дернула за ручку, желая оказаться где-нибудь подальше от этого кабинета. Но…
Это точно был не её день. Совсем не её день.
Дверь не поддалась. Кэмерон дернула еще раз, проклиная все на свете. Дверь ответила многозначительной тишиной на её усилия. Чейз отвлекся от разногласий и подошел к ней. Кэмерон отодвинулась, с молчаливой язвительностью освобождая место. Роберт опустился на уровень защелки и сразу же понял, что их закрыли на ключ.
Ответ был безумно банален и до жути навязчив.
- Хаус, - с вздохом сказал Чейз.
- Что?
- Нас здесь закрыл Хаус.
- Почему сразу Хаус? – вспылила Кэмерон, как и всегда, когда Чейз или Форман обвиняли их начальника во всех смертных грехах.
- У тебя есть другие варианты? – огрызнулся он в ответ.
- Её могло заклинить! Или замок сломался! Или…
- Надо позвонить в охрану, чтобы дверь вскрыли, - не слушая, сказал Чейз.
Он подошел к стационарному телефону, собираясь набрать номер. Когда в трубке не оказалось гудков, Роберт даже не слишком удивился. Было бы слишком просто, если бы они так легко смогли выбраться.
Следующий этап коварного плана Хауса обнаружился, когда он не смог найти мобильный телефон. Этот невозможный, противный, ужасный человек… и с чего он вдруг решил их запереть? И когда он вообще успел? По идее, для того, чтобы отключить стационарный телефон и выкрасть мобильный, Хаус должен был заранее знать об их… хм… недомолвке.
Парень нехотя повернулся к Кэмерон.
- Где твой мобильный?
Девушка недоуменно подняла брови, посмотрев на него, как на последнего идиота.
- Да-да, - резко ответил Чейз, - только сначала найди его.
- Вот он, - Кэмерон открыла сумочку и ехидно повертела аппаратом перед лицом коллеги.
Она собралась было позвонить охране, но трубка вместо гудков почему-то отключала вызов. Кэмерон внимательно изучила телефон, а потом, разобрав его, онемела, обнаружив отсутствие SIM-карты. Хаус, черт его… за ногу!
Теперь уже ехидно улыбался Чейз. Его усмешка окончательно вывела из себя Эллисон. Она зло уставилась на Роберта и рявкнула:
- Не стой как дурак! Сделай что-нибудь!
Чейз вздрогнул от её резкости, однако правоту признал. Не про дурака, разумеется, а про «сделай что-нибудь».
Он подошел к компьютеру, собираясь связаться с охраной по почте, однако наткнулся взглядом на открытый файл с коротким текстом.

«Сначала выясните отношения. Хаус.
P.S. Интернет, конечно, отключен. Доброй ночи, пупсики!»

- Ты и сейчас будешь утверждать, что Хаус тут не при чем? – ровным голосом поинтересовался Чейз.
Эллисон только чертыхнулась, прочитав сообщение. У неё вырвалось что-то вроде «ненавижу», однако утверждать со стопроцентной гарантией Роберт не мог.
- И что нам теперь делать? – спросила она, бессильно садясь в кресло.
- Выяснять отношения? – Чейз усмехнулся.
- Нам нечего выяснять, - резко ответила она.
- От чего ты так злишься?
- Я просто хочу домой, - жалобно сказала Кэмерон, - просто уйти отсюда.
Роберт дернул плечом и опустился на стул.
Часы на стене пробили одиннадцать часов. Коридоры опустели уже давно, и их молчанию никто не мешал. Мимо кабинета, как назло, никто не проходил. Один раз была подслеповатая и явно глухая на оба уха уборщица, потому что, сколько бы Эллисон и Роберт её не звали, она не откликнулась.
- Всю ночь здесь сидеть, - устало выдохнула Кэмерон. – А ведь утром смена…
- Думаю, главное – уйти раньше, чем придет Хаус, - буркнул в ответ Чейз, - а то он не даст до дома добраться, чтобы хотя бы переодеться.
- И зачем ему это? – вяло удивилась Эллисон.
- Наверное, считает, что наши разногласия могут повлиять на командную работу…
- Это он по себе судит, а мы…
- …и я с ним согласен, - закончил Чейз.
- Et tu, Brute*, - пробормотала Кэмерон и добавила чуть громче: - Какие разногласия? Мне кажется, у нас все нормально.
- Кроме того, что ты почему-то грубишь мне без повода и избегаешь? – мягко спросил Роберт.
- Я тебя не избегаю, - возмущенно ответила Эллисон, - я просто…
Она на секунду задумалась, пытаясь подобрать слово, более объясняющее её поведение. Да, пожалуй, более подходящего слова не было.
- Избегаешь, - подсказал Чейз, криво улыбаясь. – Раньше мы могли хоть чуть-чуть поболтать о чем-то помимо работы, а в последний месяц ты едва ли сказала больше, чем нужно.
У Кэмерон перехватило дыхание: она-то думала, что он не заметил или ему все равно! Однако Чейз всегда говорил то, что ему было важно.
- Перестала ходить со мной и Форманом на обед или просто поужинать вместе после работы, - продолжал Роберт, - а еще ты стала раздражительной и нервной. Что у тебя случилось?
«Ты случился!» - чуть не ляпнула Кэмерон, однако сдержалась.
- У меня – ничего, - практически спокойно ответила она, - просто я не хочу привязываться к вам. Мы коллеги, а не друзья.
- Врешь, - уверенно ответил Чейз, - это не твоя позиция.
Естественно, нет. Но не рассказывать же ему правду, ненавистную ей самой? Правду, которую она всеми силами пыталась скрыть последний месяц. О том, что она… влюблена в него. Глупо, совершенно по-детски влюблена. Могла же она хотя бы себе самой в этом признаться.
- Откуда ты вообще можешь знать мою позицию? – с легкой горечью ответила она.
И куда испарилось боевое настроение и злость от его поступка?
Кэмерон посмотрела ему в глаза, устанавливая зрительный контакт. Роберт чуть усмехнулся, как будто сам себе, а потом откликнулся:
- Мне ли не знать. Я знаю это так же четко, как и то, что ты пьешь кофе только с двойным сахаром, - сказал он, уже не улыбаясь, а серьезно и напряженно глядя ей в глаза, словно пытаясь доказать что-то, - как и то, что ненавидишь спортивные метафоры, как и то, что не любишь носить волосы в хвосте, как и то, что ты, – он вздохнул, - потрясающе целуешься, как и то, что твое любимое варенье – вишневое, как и то…
Кэмерон, не веря, слушала его длинный, невозможно длинный список «как и то», ощущая, как внутри неё зарождается нежданное тепло. Тепло от его слов, от того, что он её… знает, и знает настолько хорошо. Слушала, и поражалась собственной недогадливости и слепоте, поражалась тому, что, прячась за собственными чувствами, не заметила его чувств. Он ведь, скорее всего, мучается от того же диагноза, что и она сама, он ведь тоже… любит. Ведь только любящий человек может знать такие мелочи, как любимое варенье…
- …последний месяц, как в аду, - Кэмерон чуть не пропустила окончание предложения, - потому что ты не хочешь со мной общаться.
Чейз отвел взгляд, но в самый последний момент она почувствовала его горечь и боль. Боль из-за её, Эллисон, показного равнодушия. Но… откуда она могла знать? Ах, если бы она сразу поняла то, что он чувствует… И не было бы этого месяца сумасшествия, не было бы бессонных ночей и обиды, когда он смотрит на других девушек…
Кэмерон поняла, что больше в силах сдерживать в груди ошеломляюще огромный прилив нежности; эта нежность захлестнула её, затопила, накрыла с головой, и, теряясь в ней и совершенно не осознавая собственный действия, Кэмерон просто поцеловала Чейза.
И чувствуя, как он отвечает, она поняла, что он хотел этого весь чертов месяц, настолько же сильно, насколько хотела и она.
А Роберт прижимал её к себе, понимая, что этот порыв едва ли что-то изменит, и, может быть, только ухудшит или даже разрушит их и без того зыбкие отношения. Только вот оторваться было невозможно, и он прижимал её крепче, не в силах отпустить.
- …ух, - только и сказала Кэмерон, когда они, наконец, оторвались друг от друга.
Голова кружилась от восторга, слегка подрагивали колени, эйфория внутри разрасталась, сменяя нежность. Эллисон выдохнула и закрылась глаза: перед ними плясали в диком танце разноцветные точки.
- Зачем? – спросил Чейз.
Кэмерон посмотрела на него, словно видя впервые. Милый… В его глазах смешались смущение, радость, удивление и… обреченность? Конечно, он ведь наверняка думает, что это только минутное желание. Эллисон улыбнулась, не зная, какими словами выразить все то, что ей хотелось бы объяснить. Все то, что накопилось за целый месяц мучений.
- Я думаю, - наконец, сказала она, - у нас с тобой один диагноз на двоих.
Сказала и почувствовала жуткую неуверенность. Фраза была несколько абстрактной, и Чейз мог не понять её мысль. Ведь это не так…
Роберт счастливо улыбнулся в ответ и обнял её. Эллисон засмеялась: он понял, понял! Для полного триумфа осталось одно.
«Так тебе, Джоли, получи!»
- На этот раз мы не будем торопиться? – поинтересовался Роберт ей на ухо, через несколько минут несвязных разговоров, все время прерываемых поцелуями.
- Нет, - ответила Эллисон, чувствуя, как счастье наполняет её изнутри, - точно не будем. Для начала давай просто поговорим… Нам надо о многом поговорить, - она сладко и чуть-чуть ехидно улыбнулась, - например, о Джоли…
Чейз застонал и принялся каяться и объяснять, что между ними ничего не было. В этом не было нужды, ведь его сердце и его чувства в данный момент были, как на ладони. Однако послушать собственные преимущества перед глупой медсестрой было весьма приятно.
Еще через пять минут, стаскивая с Роберта рубашку, Эллисон подумала, что насчет «не торопиться», они, пожалуй, поторопились.

- Вы уверены, что это действительно нужно было делать? – с беспокойством спросил Форман, поглядывая на окно их общего кабинета, где одиноко горел свет, единственный на весь этаж.
- Конечно, amicus** Форман. Конечно, нужно, - с ехидной улыбкой подтвердил Хаус.
- А там точно ничего не произойдет? – скептически спросил Форман. – И стоило ли подговаривать эту… Джоли, или как там её, чтобы она затащила Чейза в подсобку?
Хаус закатил глаза, сев на мотоцикл и заводя мотор.
- Во-первых, она сама этого хотела. А во-вторых, это был единственный способ подтолкнуть Чейза и Кэмерон к открытому конфликту. Тогда бы они и начали выяснять отношения. Да не волнуйся ты так, есть всего два варианта развития событий, - как маленькому ребенку, разъяснял он, - или они там подерутся или переспят. Но в любом случае - помирятся. Так что оба варианта нам подходят.
- Откуда вы вообще знали, что Кэмерон пойдет именно туда?
Хаус снисходительно улыбнулся.
- В лаборантскую двух врачей я послал сам, ординаторская занята почти всегда, а поругаться с Кадди в кабинете было легче легкого, тем более что портить ей нервы – одно удовольствие. У нашей сердобольной просто не было другого выбора. Ну а все остальное просто ловкость рук. Vale***, Форман!
Эрик закатил глаза и покачал головой, наблюдая за исчезающим за поворотом мотоциклом. Затем еще раз взглянул на свет из знакомого окна. У него мелькнула мысль – сходить, выпустить их, что ли? Но потом подумал, что за одну ночь ничего плохого не случится, а он так устал…
Прикрыв горло от леденящего ветра воротником пальто, Форман пошел к машине, решив оставить все, как есть.
И слава Богу.

Конец.

* Et tu, Brute – «И ты, Брут». По слухам, фраза, сказанная Цезарем перед смертью. Имеется в виду предательство.
** Amicus – латынь, «друг».
*** Vale – латынь, «пока».

@темы: фанфик